Яд вины, фанфик

[zerovonlohengrin]

Автор:  .claude faustus
Бета: [J]osterrein[/J]
Фэндом: Kuroshitsuji II
Название: Яд вины
Персонажи: Клод/Себастьян, намеком Себастьян/Сиель
Рэйтинг: NC-17
Жанр: яой, пвп, немного ангста
Предупреждение: OOC, AU
Дисклаймер: персонажи - Яно Тобоса, трава и фантазия - мне
Размещение: с разрешением - пожалуйста, без разрешения - столовым серебром в ухо!
Статус: закончен
Саммари: развитие событий идет после 10 серии: в результате слияния душ Сиель сходит с ума и кончает жизнь самоубийством, Себастьян ищет прощения за допущенную ошибку во Тьме, где его и находит дворецкий семьи Транси.
От автора: тапки - в галошницу, яд - в зеленый чай с жасмином; никакой романтики.

Яд вины

- Я прыгну, Себастьян! Я прыгну! Посмотри, как я высоко! Если я прыгну, то разобьюсь насмерть! Спаси меня, Себастьян!

Как он мог такое допустить? С тех пор, как юный господин покончил с собой, вечная жизнь демона с ее неограниченными возможностями показалась теперь уже бывшему дворецкому семьи Фантомхайв невыносимой, хуже самой страшной пытки Ада.

Перед ним стоял не Сиэль. Точнее, внешность была его, но душа принадлежала его сопернику - юному графу Алоису Транси: капризные нотки в голосе, следы порочного безумия на детском лице говорили о том, что Сиэля Фантомхайва больше нет. Ханна, будь ты проклята!

Сиэль уже давно стал для Себастьяна смыслом жизни. Хотя, есть жизнь у демона? Дворецкий раньше тоже считал, что демоны лишь существуют за счет редких порочных душ. Но с появлением юного графа все изменилось. Демон уже не представлял себя без этого мальчика, который в свои тринадцать лет пережил столько боли и страданий, сколько не переживает обычный взрослый человек. Но при этом его маленький хозяин всегда выходил победителем, крепко стоя на ногах и опираясь лишь на себя. Себя и Себастьяна.
Сумасшествие. Вот результат слияния двух проклятых душ. Вот удел тех, кто подался соблазнам и заключил сделку с дьяволом ради воплощения в жизнь своих неизменных желаний. Для Сиэля и Алоиса этим желанием была месть. Чувство, ради которого они готовы были убивать. Но ни тот, ни другой не выдержали мощи этого чувства, когда оно слилось воедино и затмило все остальные качества в душе.

Будто пребывая во сне, Себастьян видел, как его маленький граф сорвался с башни с огромным циферблатом, как в руках Ханны появился демонический меч. Боль, пронзившая плечо, ослепила разум, а из горла вырвался лишь хрип в смеси с багровой кровью. Клоду досталось больше: не успев увернуться от атаки горничной, он был сильно ранен, как уловил краем взгляда Михаэлис, в живот и, истекая кровью, упал на землю. Последнее, что услышал Себастьян - это глухой звук разбивающегося о вымощенную камнем дорожку розария.

Тьма. Она была повсюду, она давила со всех сторон, проникала в самые потаенные уголки сознания и разума. Себастьян лежал обнаженный, холодная плоскость морозила бледную кожу, но демон не чувствовал холода. Он не чувствовал ничего, кроме вины. Вины плохого дворецкого, который не защитил своего хозяина. Огромные черные крылья скрывали голую спину и ягодицы, хоть как-то согревая их обладателя. Но Себастьяну было все равно. Он считал, что не достоин этих крыльев. Длинные черные пряди волос тонкой завесой скрывали пол-лица, спадая каскадом на плечи, самыми длинными концами касаясь места, откуда росли крылья.
- И долго ты собираешься тут валяться? - какой знакомый голос. Такой знакомый и такой ненавистный. Из-за него, да-да, из-за него Себастьян лишился своего хозяина, своего смысла жизни.
Клод появился из ниоткуда. На нем была распахнутая черная атласная рубашка и черные кожаные штаны, плотно обтягивающие длинные ноги. Правда, без очков его было видеть непривычно. Хотя... Себастьян вообще не хотел его видеть. Поэтому, когда Фаустус задал ему вопрос, демон никак на него не отреагировал. Так же, он не пошевелился, когда паучий демон подошел к нему и сел рядом.
- Меня винишь в случившемся? Зря. Не я пробудил в нем душу графа Транси. Я лишь смешал их воспоминания, и все.
- Если бы ты соблюдал условия сделки, то все было бы по-другому! - ярость, копившаяся со смерти Сиэля и вылившаяся в один сильный удар, который пришелся по челюсти Клода, казалось, пропитала Себастьяна насквозь.
Паук, слизав длинным языком стекающую по подбородку струйку крови, лишь усмехнулся:
- Демонам тоже не чужды соблазны. Таких душ, как у твоего господина, единицы, и появляются они раз в тысячу лет. Сам должен понимать, что такая душа - ценнее амброзии.
Себастьян сжал кулаки, да так, что длинные ногти впились в тонкую кожу до крови. Тут Клод был прав. Такая душа - редкость.
- Убирайся, Клод.
- Я не уйду, пока не сделаю то, зачем пришел.
Себастьян удивленно повел бровью:
- Тогда... зачем ты пришел?
- Я пришел, чтобы получить тебя, - спокойно парировал демон.
- Меня?
- Да, тебя, Себастьян Михаэлис. Я объясню тебе все сразу: я уже упомянул, что демонам не чужды соблазны. Так вот, твой господин был для меня большим соблазном, а если быть точнее, то соблазном была его душа. Сам Сиэль Фантомхайв мне был неинтересен. А вот ты - другое дело. - На этих словах, воспользовавшись замешательством Себастьяна, Клод перевернул его на спину, прижав руки к плоскости, и, сев верхом, склонился над распростертым под ним демоном:
- Ты свел меня с ума, Себастьян Михаэлис. Твое тело, такое изящное, манило меня.
Широкая ладонь легла Михаэлису на грудь. Тот лишь еле ощутимо вздрогнул, но виду не подал.
- Прости, я терпеть не могу пауков. - Издевательская улыбка, появившаяся на лице Себастьяна, заставила янтарные глаза Клода стать алыми, а зрачки - вертикальными, словно кошачьими. Михаэлис начал было пытаться вырваться из хватки крепких рук, но тут цепкие и ловкие пальцы сжали его подбородок и приподняли.
- Не сопротивляйся, - выдохнул паучий демон в его приоткрытый рот. Длинный и острый язык проник внутрь, а мягкие влажные губы накрыли губы Себастьяна. Поцелуй был страстным и даже болезненным - клыки Клода несколько раз цеплялись за тонкую кожицу нижней губы, оставляя во рту железный привкус крови.
- Ублюдок, - толком не переводя дыхания прошипел Себастьян. В то же мгновение он слегка выгнулся от того, что ловкие пальцы Клода с длинными черными ногтями слегка царапнули чувствительный сосок. Немного поигравшись таким образом с розовой бусинкой, паук склонился над Себастьяном и уже языком продолжил свою сладкую пытку. Себастьян тихо всхлипнул и в отчаянии закусил губу. То, что с ним сейчас делал его соперник, вызывало в теле одну за другой волны наслаждения, сосредоточившиеся внизу живота. Ему противно было признавать, но ему это нравилось.
Клод тем временем переместился с груди на плоский живот Себастьяна. Он облизывал, покусывал тонкую шелковую кожу, оставляя на ней то чуть заметные, то довольно яркие следы. Одной рукой он гладил при этом бедра Михаэлиса, а второй, державшей все это время руки его жертвы, обхватил стоящий член Себастьяна и совершил плавные движения вверх-вниз, периодически сжимая, вызывая тем самым рваные хрипы из горла лежащего под ним демона.
Освободившимися руками Себастьян снял с Клода рубашку, поглаживая ладонями широкие плечи и грудь, и, спустившись к штанам, расстегнул молнию на них, высвобождая налитый кровью немалых размеров огран. Пара движений - и откуда в нем еще остались силы? - и теперь Себастьян сидит сверху, словно не он только что показывал недвусмысленное презрение к Пауку. Плотоядно облизнувшись в предвкушении, бывший дворецкий семьи Фантомхайв без каких-либо прелюдий вобрал в себя член Клода целиком. Фаустус лишь шумно втянул воздух ртом и накрыл ладонью голову Себастьяна, запуская пальцы в отросшие пряди. Михаэлис то ускорял темп, то замедлял, сжимая губы вокруг рубиновой головки и яростно орудуя языком. Когда Себастьян почувствовал, что скоро Клод кончит, он нехотя вытащил член изо рта и, облизнув припухшие губы, произнес, заговорщицки улыбаясь:
- Растягивать меня не нужно.
Клод лишь молча кивнул и, притянув к себе второго демона, с размаху насадил его на свой жаждущий разрядки орган.
Боль, пронзившая все тело от макушки до кончиков пальцев ног, заставила Себастьяна заорать во весь голос. Через мгновение из глаз брызнули слезы, а длинные ногти впились в широкую мускулистую спину Паука.

«- Боль. Невыносимая. Но я заслужил эту боль. За то, что предал Вас, хозяин, мой юный господин. Ту боль, которую я сейчас испытываю... я дарю ее Вам, мой лорд!»

Переждав пару секунд и дав Себастьяну чуть привыкнуть к ощущению заполненности, Клод осторожно начал двигать бедрами; демон кричал, подвывал, царапался и кусался от боли, но при этом он с удвоенным рвением насаживался на член дворецкого Транси и, успевая ласкать себя, приближал финал. Клод, ускорив движения, уже просто вбивал себя в это податливое и давно желанное тело. Сколько ночей он провел в мечтах о том, что придет день, и Себастьян всем телом будет принадлежать только ему. Как он будет стонать, извиваться под ним, Клодом Фаустусом, как будет просить войти в него снова и снова. Реальность хоть и оказалась немного более мрачной, но факт оставался фактом: Себастьян Михаэлис сейчас сидел на его члене верхом и, совершая резкие и болезненные движения, приближал их обоих к концу. Пару глубоких рваных толчков - и Клод изливается со еле сдерживаемым стоном в горячее тело, чувствуя, как его живот окропляется густыми теплыми каплями.
Не переводя дыхание, Себастьян соскальзывает и затем опускается рядом с Клодом. На внутренней стороне бедра виднеются следы крови; осознав наконец всю боль, что пронзает его тело словно сотни кинжалов, демон переворачивается на живот и возвращается в то положение, в котором его и нашел Клод. Словно ничего и не было.
Фаустус лишь кинул взгляд на распростертое рядом тело, одел рубашку, застегнул брюки и бросил на прощание:
- Если понадоблюсь, ты знаешь, как меня вызвать, - и исчез во Тьме.

Он снова остался один. В непроглядной Тьме, уничтоженный, растоптанный, жалкий. Но это ненадолго. Себастьян не был бы собой, если бы не собрался взять реванш, ведь:
- Кто, как не дворецкий семьи Фантомхайв, справится с этим?! Верно, мой господин? - и приевшаяся за столько лет работы на маленького графа улыбка вновь появилась на красивом лице.
Пускай Клод пока порадуется своей победе. Но это продлится до тех пор, пока тонкие губы Себастьяна не произнесут заветное «O hei o tararuna rondero tareru».